Мы продолжаем нашу акцию «Помнить поимённо». Сегодня мы публикуем рассказ-откровение участника Великой Отечественной войны подполковника в отставке Василия Кучерука из Камешкова.
Много испытаний выпало на долю тогдашнего школьника, но до сих пор в сердце яркой искрой горит воспоминание о старшем брате, чья жизнь оборвалась в 21 год.
Сколько осталось? - Не знаю...
В нашей семье росло 4 брата. Жили мы до войны в городе Любар Житомирской области. Старший брат, Никандр Кучерук, родился в 1921 году. В 1940 году поступил в Киевское пехотное училище, которое заканчивал уже в городе Ачинске Красноярского края. Подготовку к фронту проходил в Вологодской области, в Усть-Кубинском районе, в селе Чирково, где познакомился с девушкой Надеждой Кокаловой. Ей он написал перед боем письмо... Последнее в своей жизни.
5 февраля 1942 года.
«Здравствуй, Надюша! Поздравляю тебя с Новым годом. Желаю тебе больших успехов в твоей работе, весёлой и счастливой жизни в Новом 1942 году. Надюша! Про мою жизнь нечего особенного писать, а тебе хочу сказать, что нет лучшего места, как у тебя, в селе Чирково. Сейчас нахожусь в 20 км от линии фронта. Сегодня вступаю в бой. Настроение моё весёлое и бодрое.
Мы действуем по Тихвинскому направлению. Немец беспорядочно отступает. Бросает всю материальную часть и живую силу. Мы даже не успеваем их догонять. Надю! Я тебя очень прошу, как освободят Украину, напиши ко мне домой, моей маме. Если я смогу, то я напишу сам. Я с тобой, Надю, всё время буду поддерживать связь. Если ты от меня не будешь получать писем, значит, меня нету. Поэтому я тебя прошу, чтобы ты написала на мою Родину, пусть мои родители что-то узнают про меня. Я думаю, что в Чирково стало тихо, спокойно, а может, там и сейчас есть военные части.
И ещё... Помни, Надю, если я буду жить, то обязательно приеду в село Чирково. Это, я думаю, будет, только когда - неизвестно. Я сейчас на другой работе и больше как две недели не видел и не держу связи с Ваней и Гришей. Надько! Передавай привет отцу и мамаше. Передай привет, весёлый и счастливый, Зое, Льоле (пускай она не скучает за Ваней, он тоже прийдёт к ней), Нине, Клаве. Ну, Клава тоже думает про Гришу, нет? Она, наверное, забыла уже. Вот и всё. До свидания, Надю! Жду ответа».
Спустя 7 дней молодой офицер погиб в бою... вблизи деревни Остров Чудовского района Новгородской области.
Какая судьба у бойца?
Командир 1256 полка 378 стрелковой Новгородской Краснознаменной дивизии полковник Григорий Дерзский рассказал о боевом пути моего брата:
«Вашего брата я немного помню ещё по Киевскому пехотному училищу. Я там был преподавателем. С 11 июля 1941 года по 10 августа 1941 года мы обороняли Киев. Затем училище по приказу Верховного главнокомандования было эвакуировано в Ачинск Красноярского края. Там сделали выпуск курсантов с присвоением им воинского звания лейтенанта. С группой выпускников, в которой был и ваш брат, я формировал 1256-й стрелковый полк 378-й стрелковой дивизии в Минусинске. В ноябре выехали на Волховский фронт. 7 января 1942 года после совершения 399-км марша вступили с ходу в бой, форсировали реку Волхов в направлении населённых пунктов Лезно, Водосье. Выбили немцев с западного берега, захватили первую и вторую траншеи и продвинулись на 4 км. В бою, особенно в рукопашной схватке, ваш брат проявил смелость и отвагу. Лично заколол штыком 4-х немцев... Ваш брат назначен мной командиром 5-й стрелковой роты. Мы совершили 70-км марш в район Спасской Полисти. Полк наступал между деревней Остров и Спасской Полистью. Мы пытались обойти Спасскую Полисть со стороны Острова. Нам удалось продвинуться ещё на 3 км. Но немцы атаковали нас со стороны Острова. Завязались упорные бои, неоднократно переходившие в рукопашную схватку. В этом бою погиб и ваш брат. Мы вместе с ним отражали контратаку. Перед смертью он успел связкой гранат подбить немецкий танк. В этом бою был ранен и я. Больше о вашем брате я ничего написать не могу. Спасибо вам за память к нам, фронтовикам, - живым и тем, кто не вернулся с поля боя».
Прах лейтенанта Кучерука покоится на воинском захоронении Любимо поле, в числе 11000 наших воинов. Над захоронением шефствуют учащиеся Трегубовской школы. В музее школы есть уголок памяти Никандра, где собраны материалы о его жизни, подвиге и смерти...
Как там, в фашистском «раю»?
Наше село фашисты заняли в июле-августе 1941 года. Мне тогда было 14 лет...
Помню, как в конце июля советские войска оставляли наше село: с тяжёлым сердцем отступали солдаты, ведя кровопролитные бои. До сих пор, будто наяву, вижу, как в наше село на велосипедах въезжают немцы... чистые и упитанные. Для постоя выбирали самые добротные дома. А хозяев попросту выбрасывали на улицу. Несчастным приходилось приспосабливать под жильё хозяйственные постройки.
Помню, стояло жаркое лето... Немцы убивали на полях скот: не на еду, а так... для развлечения!
В 1942 году моего среднего 18-летнего брата и других молодых ребят угнали на работы в Германию, на один из заводов. Иногда от него приходили письма, в которых он завуалированно писал, как тяжело советским мальчишкам приходится в «светлом немецком раю». Мне он советовал всячески уклоняться от такого «счастливого будущего». Я по-разному старался избежать отправки в нацистскую Германию: прятался в погребе, где хранилась картошка, а как-то раз просто сумел уйти из здания школы, в которую немцы согнали 14-15-летних парней. Мама тоже едва не попала под отправку в Германию. К счастью, в то время она болела, и её вернули домой.
Помню, нас, подростков, сгоняли в здание школы и оттуда под охраной водили на чистку дороги. Воспользовавшись тем, что я выглядел гораздо младше своего возраста, пустился на хитрость... Когда мама принесла мне поесть, она назад вышла без сумки, а через некоторое время с этой же сумкой вышел я, сделав вид, что тоже приносил кому-то еду. Хватились меня не сразу, но всё равно нашли. Правда, назад на «трудработы» не вернули.
При очередной облаве для отправки в Германию я спрятался в погребе, но меня нашли. Маму вывели во двор, фашист стоял с пистолетом. Если бы я убежал, то мать бы расстреляли...
Когда всё село работало в поле (за это ничего не платили), наш немецкий надзиратель смотрел сквозь пальцы, что мы уносили домой часть урожая. Недолго длилось наше «счастье», вскоре его заменили на настоящего изверга, который не только не разрешал что-то взять с собой, но и всех избивал.
А однажды в ужас всех жителей повергла весть, что в соседнем селе фашисты надругались над девушками, а потом их сожгли. Наши девчата до того перепугались, что боялись лишний раз выходить на улицу, даже гримировались под старух, чтобы не привлекать к себе внимание.
Освободили наше село в марте 1944 года. После освобождения нашей области я ушёл на фронт, проходил службу в отдельном полку правительственной связи с высшим командным составом на территории Польши... К концу войны я узнал, что моему брату вместе с товарищами чудом удалось бежать из немецкого рабства. После побега он служил в танковых частях на территории Польши, где мы с ним и встретились! День Победы я встретил в Варшаве.
От редакции: орфография и пунктуация авторов писем сохранена.